Грузия. Тбилиси. Удивительные люди. Июль 2017
В июле 2017 мы прожили неделю в Тбилиси и съездили в Джвари.
Текст
получился не похожим на остальные отчеты о поездках, поэтому фото отдельно,
текст отдельно.
Серные бани
Кафедральный собор Святой Троицы (Цминда Самеба)
Театр Габриадзе
Монастырь Джвари
Мцхета
Долго
собирались в Грузию. Все выбирали, куда бы поехать кроме Тбилиси. Слушали и тех
и этих. Читали и этих и тех. Наконец решили ехать в Тбилиси, и разобраться на
месте.
И вот прошло уже три года, а я так и
не могу написать об этой поездке.
У монастыря Джвари на нас был повален
ветром стенд для фотосъёмки. В отверстия стенда, мы должны были вставить наши счастливые
лица и предстать в виде танцующей грузинской пары в национальных костюмах.
Вместо этого Таня, упав, сломала ребра и провела 5 дней в больнице в Тбилиси и
столько же в Москве.
Еще до поездки я любил Тбилиси. Я любил
грузин и Грузию. Любовь была немотивированной. В Грузии не бывал и лично знаю
двух грузин.
На фотографии, снятой в ателье нам по
четыре года. Мы с моими друзьями Сашей Такашвили и Сашей Шарабриным стоим повернутыми
в три четверти и выглядываем друг из-за друга, как Ленин, Энгельс и Маркс. С
тех пор Сашу Такашвили я ни разу не видел, знаю его только по этому фото и как
запомнил фамилию, не понимаю. Второго знакомого грузина, Сулико, уже давно не
видел и не слышал. Очень об этом грущу. Стоя в пробке, часто вспоминаю его
голос с усиленным акцентом: «Понаехали, да? Москва то не резиновая!».
Поздравляя кого-нибудь словами: «Поздравляю с … Желаю здоровья, счастья и
радости» вспоминаю его длинные тосты. Если бы я произносил эти тосты слово в
слово, получилось бы до стыда банально. Но в его исполнении, слова приобретали
первоначальный смысл, были просты, мудры и торжественны.
Писать отчет мне не о чем. Грузии я не
видел. Тбилиси не в счет. Известно, что Нью-Йорк не Америка и Москва не Россия.
Тбилиси я не полюбил. Только о нескольких людях, с которыми встретился, и
остается мне написать.
Как-то я прожил больше года рядом с
четырьмя аргентинскими семьями. Незаметно стал аргентинским националистом и
уверен, что самая лучшая национальность – аргентинцы. Я среди аргентинцев
просто хороших людей не знаю. Все прекрасные.
Наверное, не все грузины как
аргентинцы. Наверное, есть и плохие люди. Но мне такие не попадались.
В переходе под проспектом Руставели, около
нашей гостиницы, бабушка продавала фрукты. У нее там свой столик, и я был
постоянным клиентом. Как-то выбирал абрикосы, не обращая внимания особо на ее
разговор с покупателями. Сложив фрукты в пакет, в ожидании расчета, прислушался.
Покупателями выступала молодая семья, явно из России, с ребенком в коляске.
Предметом дискуссии была сдача. У бабушки ее не было, и на разные лады она
повторяла: «Да ладно потом отдашь». Такая модель торговли явно не вписывалась в
эмпирическую реальность девушки, и она пыталась сделать ее привычной:
- Ну дайте
сколько есть.
- Нет, мало
есть. Вечером отдашь.
- Я вечером
здесь проходить не буду.
- Тогда
завтра отдашь.
- Я и завтра
проходить не буду.
- Тогда
потом отдашь.
- Мы скоро улетаем.
- Тогда
вообще не отдашь, - заключила бабушка.
Девушка постояла, подбирая аргументы и
не найдя просто простонала:
- Да что же
вы за люди за такие! Как вы здесь живете?!!
Видно, она столкнулась здесь с таким
обращением не первый раз. Я ее в общем то понимаю. Не очень приятно оставаться
обязанным. Такое поведение объяснимо в далеком селе, где двери закрывают на
мифическую палочку. Но в большом городе? Я тоже за ту неделю в Тбилиси несколько
раз про себя произносил «Да что же вы за люди за такие! Как вы здесь живете!!».
Еще в Москве, по совету друзей, я
заказал экскурсию по Тбилиси.
Группа собралась не большая, четыре
человека. С гидом Ириной мы провели три часа. Когда Таню привезли в мцхетскую городскую
больницу я обратился к ней за советом о специализированной клинике. Больше
позвонить мне в Тбилиси было некому. Ирина давала мне телефоны клиник, звонила
знакомым, гуглила и снова давала телефоны. Я везде звонил. Везде со мной
говорили по-русски. Ирина узнала, что везти в обычной скорой нельзя и нашла
«скорую помощь катастроф». Через час поисков сказала: «Извините. В ближайшие
два часа я не смогу отвечать сразу. У меня группа. Буду перезванивать в
паузах».
Когда Таня была уже в больнице в
Тбилиси Ирина несколько раз звонила и однажды сказала, что хочет приехать проведать.
Больница находится на окраине города, и я ответил: «Спасибо ... все нормально
... не близко …». И тогда она сказала слова, которые до сих пор стоят у меня в
ушах: «Мне хотелось бы чтобы вы знали. Вы в Тбилиси не одни».
На завтраке в гостинице ко мне подошел
администратор и сказал, что если мне нужно позвонить или узнать что-то он
просит обращаться к нему.
Когда я уже договорился о том, что
Таню перевезут из Мцхеты в Тбилиси, оказалось, что карточкой оплатить лечение
нельзя. У меня были наличные доллары, и я спросил, где можно разменять.
Ближайший обменник оказался закрыт. Я вышел на дорогу и поднял руку.
Остановился джип. За дни поездок в больницу я привык, что стоит поднять руку и
останавливаются не только такси, но и любые машины. В машине сидел парень. Я
сказал: «Нужно найти обменник, подождать меня и вернуть в больницу». Он
согласился. Мы ездили по окраине небольшого городка. Обменники были в
магазинах, каких-то пристройках. Все закрыты. Подъехав к очередному, водитель
узнавал у местных, где ближайший и мы ехали дальше. Я подумал, что надо будет
ему доплатить. Пока ездили разговорились. Он оказался врачом. Я рассказал нашу
короткую историю. Он все повторял какое-то слово, явно кальку с грузинского,
что-то типа «Поможем. Поможем». Наконец с разменянными лари он привез меня в
больницу. Я спросил, - «Сколько должен?». Он ответил, - «Ничего». Я сказал, что
для меня это небольшие деньги, что я очень ему благодарен и кроме как деньгами
отблагодарить не смогу. И тогда он сказал слова, которые тоже помню до сих пор:
«Ничего не надо. Вспомните добрым словом».
Что я и делаю.
Что я и делаю.
Советую поделиться
Комментарии